Если материализм нового времени в начале своего пути принимал формы вульгарного материализма, то идеализм, напротив, только в своём зрелом возрасте обрёл весьма вульгарные, более того, пошлые повадки в лице постмодернизма. Постмодернизм есть завершение, полное исчерпание идеализма, далее этого предела идеализм продвинуться уже не в состоянии – далее только разложение постмодернизма на секты, которые будут донашивать рубище постмодернизма.

Появление постмодернизма отнюдь не случайно совпадает с достижением капиталистическим общественным отношением своего финала, связанного с появлением финансового капитала как высшей формой капитала как такового. Постмодернизм, зачастую прикрывая своё эфемерное тело левыми фразами, тем не менее есть выражение, более того, идеологическое оформление интересов капитала в лице его завершающей формы – финансового капитала. В этом идеологическом представлении самое интересное то, что личное субъективное мнение адептов постмодернизма о природе капитализма не имеет никакого значения – объективно они всегда будут следовать своей концепции и, как следствие, интересам капитала, противостоящего интересам Человека по своей сути.

Следует отметить и то обстоятельство, что, будучи субъективным в своём методологическом основании, постмодернизм, тем не менее, есть совершенно объективный общественный феномен как порождённый историческим процессом развития капитализма до его завершающей формы, финансового капитала – постмодернизм объективен исторически и субъективен формально.

Было бы чрезмерным утверждение, что появление постмодернизма есть выполнение заказа финансового капитала, но возникновение постмодернизма неслучайно, он должен был появиться, в той или иной форме, как мировоззренческое оправдание притязаний финансового капитала на абсолютное господство.

Постмодернизм есть философское выражение и обоснование последнего. Финансовый капитал и постмодернизм одинаково имеют тенденцией стремление к абсолютной власти, первый в мире вещей и общественных отношений, второй – в сфере представлений о мире, в идеологии. Причём оба они готовы сделать это даже посредством полного разрушения того основания, которое их до сих пор питало (и питает). Финансовый капитал ради своего тотального господства готов хаотизировать общество как таковое (события в Югославии, на Ближнем и Среднем Востоке, на Украине, в Европе, наконец, тому свидетельством), постмодернизм же объявляет о смерти философии и подсовывает на её место свои фантасмагории (деконструкцию, концепты, симулякры и т.п.).

Можно констатировать, что идеализм в своей извращённой форме постмодернизма полностью отрёкся от начальных притязаний на объяснение сущности мира, скатившись (в тщательно скрываемой сути постмодернизма) до оправдания грубо-капиталистической вещественности его, притом сделал это, соответственно сути постмодернизма, полностью извратив как отношения вещественного мира, так и идеальное представление о нём.

Постмодернизм связывают со становлением т.н. «информационного» общества. Но это сугубо внешняя связь, видимость, эпифеномен. Суть же в том, что декларации постмодернизма, отрицающие человека как родовое существо, отражают сущность бытия финансового капитала – полную оторванность последнего от человека, безнужность человека. Если промышленный капитал не просто нуждается в человеке, хотя и как вещи, а не как личности – без человека-работника он не может существовать – то финансовый капитал, являясь фиктивным капиталом (а в наше время фиктивность финансового капитала достигает своей завершённости в его виртуализации) полностью отрицает реальность человека, причём не только телесное, но и ментальное бытие его. В этом отрицании человека постмодернизм и финансовый капитал сливаются в единое целое, дополняя и оправдывая друг друга.

Суть постмодернизма – ложь, причём ложь тотальная, всеобъемлющая, не знающая никаких ограничений и одновременно предельно агрессивная. А где ложь, там и жульничество, причём самое обыденное, откровенное, едва прикрываемое дымовой завесой терминов.[1] Финансовый капитал и постмодернизм – вот две силы, которые дополняя друг друга стремятся сообща подавить человеческое в Человеке, действуя согласованно и напористо, более того, нагло и в материальном мире (финансовый капитал), и в мире идеального (постмодернизм).

При этом постмодернизм направляет своё оружие прямо в сердце Человека как саморазвивающейся субстанции, отрицая его способность не только к познанию мира, но и объявляя сам человеческий мир несуществующим, фантомом, калейдоскопом случайностей, а человека игрушкой сил, им созданных, сил, на которые человек влиять не в состоянии и потому должен подчиниться им и отдаться воле течения. Течения, направление движения которого будет определяться теми, кто, обладая всей властью в материальном мире, будет формировать и сферу идеального.

Для такого отчаявшегося бездумного человека постмодернизм придумал особенный мир – «как бы мир», мир симулякров, в котором обесчеловеченные «как бы» люди неотличимы от «как бы» вещей, вещей-симулякров, предназначенных заменить собой исчезнувшие человеческие отношения.

В этом мире симулякры – вещи и как таковые в отношениях людей они всего лишь посредники. Но их сила происходит от слабости людей этого мира, которые свою человечность добровольно отдают вещам-посредникам, а потому истинными симулякрами становятся сами люди, отдавшиеся во власть фетишизированных ими самими вещей.

 Без самих людей-симулякров вещи-симулякры ничто. В нормальном человеческом обществе они либо занимают отведённое им место, либо отвергаются как вещи, исчезают. Но в мире симулякров происходит иное – люди-симулякры создают симулякры-вещи, а последние, в свою очередь, являясь носителями отношений людей, формируют людей-симулякров. Это обоюдный, взаимозависимый, взаимоусиливающий процесс формирования их неразрывного взаимоопределяющего единства, имеющий своим завершением возникновение общества-симулякра. Невозможен симулякр-вещь без человека-симулякра, как и наоборот. В этом единстве человек, в конце концов, сам становится вещью-симулякром, в которой не остаётся ничего собственно человеческого.

Но такое общество-симулякр есть эфемерный мир, неспособный существовать сам по себе, саморазвиваться. Он может только паразитировать на реальном деятельном мире, из которого черпает жизненные, вполне материальные, соки для поддержания своего эфемерного существования. И, следовательно, в жизненных интересах человека как саморазвивающейся субстанции необходимо ниспровержение этого мира и в материальном, и в идеальном его проявлениях. А потому борьба с капиталом в материальном мире неотделима от низвержения постмодернизма в философии и наоборот, любое опровержение постмодернизма обязано видеть за ним его мирскую ипостась – капитал. Действовать иначе – значит поставить человека на грань поражения в борьбе с этим двуликим злом, перекрыть ему возможность стать Человеком.