О диалектике Гегеля и его «Науке логики» сказано столь много, что добавить что-либо, пожалуй, почти невозможно. И всё же попробуем.

Прежде всего, следует отметить, что нет недостатка в тех, кто вообще отрицает диалектику как таковую и на этом основании третирует метод Гегеля. Другие видят в диалектике всего лишь определённый способ рассуждений, т.е. некий специфический метод, с помощью которого мышление способно решать собственные частные задачи. Третьи утверждают, что суть диалектики состоит в отрицании т.н. «закона исключённого третьего». Четвёртые видят диалектику как некую триаду: «тезис – антитезис – синтез»^[1]. Пятые сводят диалектику к набору «диалектических» законов, якобы детерминирующих всё сущее. Шестые определяют диалектику как «диалектическое взаимодействие субъекта и объекта», не особенно утруждаясь объяснением того, чем диалектическое взаимодействие отличается от недиалектического. И хотя многое из сказанного выше действительно имеет отношение к диалектике, только немногие видят диалектику как «нечто» целое – не просто одну из многих теорий, пытающихся объяснить только мышление, но принцип, являющийся общим и для мира, внешнего мышлению, и для самого мышления, а именно – саморазвитие посредством становления, развития и разрешения внутренних противоречий.

Именно эта идея и является той основой, на которой стоит всё здание гегелевской диалектики, можно сказать логически безупречно изложенной им в «Науке логики».

Все логические построения Гегеля основаны всего на двух постулатах:

- всё сущее саморазвивается;

- механизмом саморазвития является внутреннее противоречие, стороны которого тождественны (т.е. неразрывны в своём различии – одна без другой не имеет самостоятельного значения, более того, не существует).

Идея саморазвития выступает как тотальность, детерминирующая движение мысли Гегеля. Поэтому в фокусе его анализа находится не что-то конкретно представляемое, не вещь, а процесс, самодвижение как таковое – и это совершенно ясно просматривается при внимательном прочтении «Науки логики». Потому Гегель и не определяет вначале объект самодвижения как что-то конкретное, – материальное, либо идеальное, – но как ещё полностью неопределённое – совершенно абстрактное «бытие» («Бытие, неопределенное непосредственное, есть на деле ничто и не более и не менее, как ничто»[2]).

И поскольку с самого начала это «бытие» или, что то же, «ничто» предстаёт как внутренне противоречивое и потому «беспокойное», то это беспокойство и становится потенциалом самодвижения «ничто» к его новому, также внутренне противоречивому, состоянию. Отмеченный потенциал есть следствие не просто некоторой неоднородности, которая возникает ввиду различия сторон противоречия, но исключительно в силу того, что стороны противоречия в своей различности тождественны, неразрывны, т.е. они внутренне связаны отношением особого рода – рефлексией, отражением, представлением одного через другое и в другом. Это особое отношение, рефлексия, прочнейшим образом связывает рефлексирующее и рефлексируемое[3] в противоречивое взаимодействие. Противоречивое – поскольку стороны различны; взаимодействие – поскольку они внутренне необходимо связаны, неразрывны.

Но это противоречивое взаимодействие, которое по сути есть не что иное, как развитие, движение противоречия, возможно исключительно внутри некоего целого, объемлющего стороны противоречия. Только в рамках такого целого, называемого Гегелем субстанцией, возможно движение и разрешение противоречия, его снятие в новом, также противоречивом, состоянии.

«Если кажется, что одно такое акцидентальное выказывает власть над другим, то [на самом деле] оба их объемлет собой власть субстанции, которая как отрицательность полагает неодинаковое значение, определяя одно как преходящее, а другое — с другим содержанием и как возникающее, или первое — как переходящее в свою возможность, а второе — как переходящее при этом в действительность; субстанция вечно раздваивается на эти различия формы и содержания и вечно очищает себя от этой односторонности, но в самом этом очищении вновь определяет и раздваивается».[4]

В данном случае у Гегеля акцидентальное, акциденции – то, что «…не имеют власти (Macht) друг над другом»[5], т.е. независимы, нейтральны. Но стороны диалектического противоречия взаимодействуют в рамках целого, субстанции, детерминирующей их связь, и движение (разрешение) противоречия осуществляется как прехождение одной стороны и становление другой стороны, как движение от возможности к действительности.

В противоречивом взаимодействии рефлексирующее предстаёт, на первый взгляд, как активная сторона, как инициатор движения, рефлексируемое же как пассивная сторона. Рефлексирующее преходит, рефлексируемое становится – возможность переходит в действительность. Но, по сути, это движение сторон противоречия есть не что иное, как движение целого – субстанции – внутренняя противоречивость которой остаётся неизменной как принцип, в движении своём изменяя только форму внутреннего противоречия.

Осуществляя своё самодвижение гегелевское вначале никак не определённое «ничто», саморазличая (саморефлексируя) себя, предстаёт как наличное бытие, внутренне противоречивое и потому обладающее потенциалом самодвижения. «Ничто», оформившее себя как наличное бытие, является не только объектом, проходящем в своём развитии ряд состояний (форм), но одновременно и субъектом собственного самодвижения, а в таком качестве оно есть не что иное как субстанция, т.е. то, что саморазвивается в силу внутренних потенций, по внутренним причинам. Как таковая субстанция субъектна, самостоятельна в своём самодвижении, диалектична (самоотрицательна и одновременно самотождественна) внутри себя, имманентно. Иначе ни о каком самодвижении (саморазвитии) не может быть и речи.

Рассматривая гегелевский анализ процесса самодвижения как такового в целом, как единый, внутренне связанный процесс, осуществляющийся во вполне определённом порядке, по единой логике, нетрудно увидеть, что идея внутренней противоречивости как источника самодвижения позволяет логически последовательно вывести весь путь движения некой реальности, представленной вначале как неопределённое «ничто», до её полного оформления в завершённости саморазвития (у Гегеля в виде абсолютной идеи).

Анализируемый Гегелем путь саморазвития есть движение от простого наличия чего-то пока неопределённого, «ничто», которое представляет собой просто существование как таковое. Но вначале это существование ещё не есть бытие, понимаемое как процесс, движение. Только посредством саморефлексии, различив и тем самым определив (отграничив) себя и своё иное в этом отрицающем (ограничивающем) акте, «ничто» совершает первый шаг на диалектическом пути саморазвития и являет себя (становится) уже в форме наличного бытия, внутренне противоречивого.

Гегелевское наличное бытие знаменует собой выход существования, понимаемого как простое наличие чего-то аморфного, неопределённого, «естьствующего» (наличествующего, но не бытийствующего, ещё не движущегося) на сцену реальности, развития.

В дальнейшем самодвижении наличное бытие наполняется новыми определениями, качествами, вплоть до различения себя с количественной стороны и, наконец, во всех своих качественно-количественных определениях обретает сущность как свою внутреннюю характеристику, наполнение, содержание. И вся эта само-деятельность, саморазвитие происходит за счёт внутренней саморефлексии (внутреннего отражения), в каждом акте самодвижения воспроизводящей стороны противоречия, которые затем снимаются в новом, также внутренне противоречивом, качестве.

Сущность, рефлексируя уже самое себя, переходит на совершенно новый уровень саморазвития – это уровень понятия в гегелевском анализе или, другими словами, понимания себя, осознавания.

Но самодвижение субстанции этим шагом не завершается. Рефлексия уже понятия (сознания) завершается становлением понятия понятия, абсолютной идеей как снятием в себе всех ранее развитых определённостей. Понятие понятия – это уже самосознание[6] саморазвивающейся субстанции. Такая абсолютная идея есть всеобщее, как средоточие всего пути саморазвития.

Теперь, по Гегелю, абсолютная идея способна развернуть все свои определённости в реальности, в природе.

Суть гегелевской диалектики в том, что «ничто» (причём для понимания гегелевской мысли совершенно неважно, что именно представляет собой это «ничто» - материальное либо идеальное) саморазвивается от простого никак не оформленного существования этого «ничто» сначала до сознания себя (понятия в гегелевской трактовке) и, далее, до возникновения самосознания (понятия понятия), содержащего в себе все определения пройденного пути и потому предстающего, по Гегелю, как абсолютная идея.[7]

И хотя было бы не только неосмотрительно, но и наивно для материалиста воспринимать все логические построения и выводы Гегеля некритически,[8] невозможно не признать, что идея субстанционального диалектического саморазвития есть самое ценное достижение гегелевской философии.

Именно идея саморазвития через становление, развитие и разрешение внутренних противоречий, т.е. диалектическое саморазвитие, и есть самая ценная мысль, которая проходит красной нитью через всю гегелевскую «Науку логики». В таком саморазвитии имманентно представлено всё необходимое и всеобщее, неразрывная связь между частным и целым, тождество и различие сторон противоречия. В этом саморазвитии саморазвивающаяся сущность предстаёт одновременно и как субъект, и как объект саморазвития, т.е. как субстанция, активная деятельность которой направлена на самое себя, на осуществление самодвижения.

То же, что Гегель исследовал саморазвитие в идеальных формах, есть то частное, которое никак не может опровергнуть общего – истинности идеи саморазвития в её сущности. Именно последнее обстоятельство и позволило Ленину сказать, что «…надо углубить познание материи до познания (до понятия) субстанции, чтобы найти причины явлений. …Действительное познание причины есть углубление познания от внешности явлений к субстанции»[9] и сделать обобщающий вывод – «…объективный (и ещё более абсолютный) идеализм зигзагом (и кувырком) подошёл вплотную к материализму, частью даже превратился в него».[10]

Интерпретируя идею саморазвития Гегеля и следуя его логическому анализу в материалистическом духе, т.е. поставив на место гегелевского «ничто» материю (объективную реальность), то, пройдя весь путь гегелевского анализа саморазвития «ничто», а в нашем случае косной материи, мы придём к тому результату, что материя в форме внутренне противоречивой саморазвивающейся сущности (субстанции), пройдя ряд форм (следует подчеркнуть – субстанциональных форм), в высшей форме своего саморазвития обретает самосознание (у Гегеля понятие понятия), что в реальном мире соответствует становлению человека.

Далее, у Гегеля абсолютная идея воплощает себя в реальности, в природе.[11] В нашем случае это следует понимать не идеалистически, а как движение человеческого познания к истине – как приход субъективного знания к совпадению с объективным миром, т.е. не мистически, а вполне гносеологически и, в итоге, материалистически.[12] Человек, используя знание (которое соответствует абсолютной идее Гегеля[13]), начинает создавать свой собственный мир, искусственную природу («вторую природу» по Энгельсу, ноосферу по Вернадскому).

Таким образом, цикл саморазвития материи, опосредствуясь человеком, обладающим самосознанием, завершается переходом к новому циклу – созданию уже самим человеком искусственной природы на основании знания.

В заключение стоит сказать несколько слов и о диалектичности, как она предстаёт в гегелевском понимании и изложении.

Это, во-первых, способ (метод) мышления, пользующийся внутренней рефлексией мышления, отрицанием как определением («отрицательное, которое оно имеет в самом себе; это составляет подлинно диалектическое»[14]).

Далее, мыслить диалектически значит постигать противоположности как единое, тождественное, неразрывное в различии («В этом диалектическом, как мы его берем здесь, и, следовательно, в постижении противоположностей в их единстве, или, иначе говоря, в постижении положительного в отрицательном, состоит спекулятивное. Это важнейшая, но для еще неискушенной, несвободной способности мышления труднейшая сторона»[15]).

Но признанием единства противоположностей диалектический процесс не заканчивается. Завершающей стадией его является развитие и разрешение противоречия, его снятие в новом качестве («Диалектикой же мы называем высшее разумное движение, в котором такие кажущиеся безусловно раздельными [моменты] переходят друг в друга благодаря самим себе, благодаря тому, что они суть, и предположение [об их раздельности] снимается. Диалектическая, имманентная природа самого бытия и ничто в том и состоит, что они свое единство — становление — обнаруживают как свою истину»[16]). Далее – новый цикл.

Весьма существенным (пожалуй, даже ключевым) моментом гегелевской диалектики является признание Гегелем факта тождественности предмета, внешнего мышлению, и самого диалектического мышления о предмете: «…он (диалектический метод. Прим. наше. – А.П.) не есть нечто отличное от своего предмета и содержания, ибо именно содержание внутри себя, диалектика, которую он имеет в самом себе, движет вперед это содержание».[17] Тем самым Гегель утверждает соответствие (тождественность) диалектически действующего мышления (субъективного) диалектически саморазвивающейся реальности (объективному) – а иначе и невозможно истинное познание реальности.^[18]