Красота объективна или субъективна? Может ли она пониматься как объективность, существующая вне человека, вне его субъективности – в природе, или как то, что формируется только человеческой субъективностью. Другими словами, красота объективна как феномен природы, который человек способен в своей субъективности понять и усвоить, или она субъективна, т.е. вне человека красоты нет и только человек из безразличной природы выбирает близкое ему и складывает свою мозаику, называя её красотой?

А потому правомерен вопрос: красота объективна абсолютно – как природный феномен, или она объективна относительно – внутри субъективности человека, т.е. как некий общественный критерий, формируемый коллективно и исторически и потому объективный только в отношении индивидов, как некая норма, своеобразный идеал, существующий в общественном сознании?

В первом случае понятие красоты должно выводиться исходя из внутренних потенций самого предмета, природы, т.е. диалектически.

Во втором случае – красота будет определяться как набор неких общепринятых критериев, т.е. формально, номиналистически, субъективно.

Но в любом случае без понятия предмета говорить о нём не имеет смысла.

Я думаю, что в этом вопросе, как, впрочем, и в любых иных, следует быть диалектичным – красота и объективна, и субъективна. Объективна природно и субъективна в рефлексии человека. Но и в человеке есть основание для объективности.

Для объяснения феномена красоты как объективного сошлюсь на доводы М.А. Лифшица, который, рассуждая в «Диалоге с Эвальдом Ильенковым» об идеальном, трактовал идеальное как некое совершенство, как достижение полноты развития, как, цитирую: «предельные формы, меру, естественный предел, расположение к положительному, бесконечное приближение к пределу».

Согласно Лифшицу идеальность как совершенство, что с полным правом может трактоваться и как красота, состоит в саморазвитии в соответствии с внутренними потенциями (можно сказать внутренними противоречиями) – и в итоге в достижении полноты развития в названных «предельных формах, мере, бесконечном приближении к пределу» – т.е. в завершённости движения форм реальности, в достижении таких её модусов, которые в своей завершённости стремятся к совершенству, что и предстаёт как идеальное, как красота. Т.е. в реальности существуют формы, близкие к своему пределу развития и потому «совершенные», т.е. красивые

Но предел, о котором идёт речь, вернее, объект к нему стремящийся, не может быть безразличным к своему окружению. Предел реализуется в определённых, конкретных условиях развития объекта, который должен приспосабливаться к ним. Следовательно, та мера, о которой говорит Лифшиц, представляет собой соответствие, согласование внутренних потенций (внутренних противоречий) и внешних условий (внешних противоречий), что в результате предстаёт как взаимное соответствие содержания и формы объекта, что и предстаёт как красота.

Другими словами, красота – это достижение предела развития вещи, предполагаемого внутренними потенциями в соответствии с внешними условиями и формирование меры соответствия содержания и формы. Такая красота совершенно объективна.

(Небольшая ремарка. Но предел – это не только завершённость формы, но зачастую означает и конец пути, гибель, смерть. Получается, что то, что определяется как красота, часто уже близко к завершению пути, к гибели. Не потому ли у натур чувствительных, эмоциональных, тонко чувствующих красоту так часто возникают размышления о смерти, они идентифицируют красоту со смертью – это характерно и для людей искусства, и для философов.

Но если красота объективна, то возникает вопрос как и почему субъективный человек способен понимать объективную красоту? Красоту форм, достигших своего полного развития, меры, определённого совершенства?

Взяв за основание «совершенное» Лифшица можно сказать, что человек в своём развитии также способен достичь определённой полноты развития, некоего уровня на котором появляется, говоря словами Лифшица, «расположение к положительному» как способность к восприятию совершенства природных форм. Очевидно, ответ таков – к восприятию, к пониманию красоты способен только человек, достигший определённого уровня личностного развития и, во-первых, в чувственном отношении, т.е. в способности к восприятию форм и пропорций предметов, ритмики речи и музыки, и т.п., и, во-вторых, в интеллектуальном развитии, в способности оценить, т.е. понять эту красоту, а для этого необходимы уже определённые этические, эстетические, моральные и психологические основания и критерии.

Т.о. субъективное человека должно соответствовать объективному природы, быть способным воспринять и понять его, – и в этом также наличествует элемент объективности, – а именно, достижение самим человеком определённого совершенства, меры, расположения к положительному, как это называет Лифшиц, и тем самым способности видения, понимания красоты.

В этом пункте и следует искать средостение красоты объективной, природной и красоты субъективной, воспринимаемой и понимаемой человеком.

Очевидно, понимание красоты как диалектического феномена, как одновременно и объективной и субъективной будет выражать её в конкретном виде в отличие от односторонних, неважно, субъективных либо объективных, абстракций.