Тема лекции «Рыночный социализм возможен?» (https://www.youtube.com/watch?v=Elj5I-TxptQ. 22.08.2022).

В этот раз я для удобства изложения буду приводить доводы А.В. Бузгалина и тут же делать свои замечания, если они необходимы.

В начале лекции А.В. Бузгалин напомнил основные тезисы прошлой лекции и сделал дополнение по поводу понимания стоимости. Поскольку понятие стоимости важная философская и политэкономическая категория и, одновременно, общественный феномен, имплицитно буквально вживлённый в хозяйственную практику, то без внимания к столь важному вопросу не обойтись. Доводы А.В. Бузгалина я сохраняю, по возможности, в его формулировках и буду выделять текстом.

Итак:

«Стоимость есть историческая категория, одно из свойств товара и товарного производства, и рынка. До рынка стоимости не было, цену не считали, а прикидывали по отношению к другим производителям, сравнивали объём работ. Интегральных показателей затрат не было, рынок в натуральном хозяйстве не использовали, ничего не считали, поскольку население было безграмотным».

Уточню, говоря «цену не считали» лектор имеет ввиду, что цена не калькулировалась по затратам, а определялась «на глазок», опытным путём. Вот этому-то «не считали», а также утверждению о безграмотности населения я и хочу возразить прежде всего. Если говорить о России, то считали, ещё как считали. На эту тему есть много исследований, я же сошлюсь на весьма авторитетного учёного А.В. Чаянова и его работы «Бюджеты крестьян Старобельского уезда» и «Крестьянское хозяйство. Избранные труды». Этот незаурядный учёный на основании глубоких исследований крестьянского хозяйства показал, что крестьянин, ведший натуральное или полунатуральное хозяйство, очень точно высчитывал все свои расходы и доходы, поскольку от этого зависела жизнь всей семьи. Я называю хозяйство натурально-полунатуральным, потому что значительную (половину и более) часть произведенного в нём крестьяне расходовали на себя, а остальное продавали на сторону и на доход покупали то, что не могли произвести. В этом хозяйстве слились и рынок и не-рынок и в нём особое внимание уделялось ценам, как покупным, так и продажным – именно по этим расчётам планировались закупки инвентаря и жизненно необходимых средств. Далеко не примитивным были дорыночное хозяйство и общество (и не только в то время, о котором здесь идёт речь, но и гораздо раньше) и то, что ныне называют стоимостью, учитывалось весьма скрупулёзно. Обобщая, можно добавить, что то, что называют стоимостью, как феномен, определявший пропорции обмена, как имманентное свойство продукта труда и, следовательно, товара, существовала с самого начала отношений обмена, иначе обмен был бы невозможен. Другое дело, что в начале этих отношений учёт того, что называют стоимостью, осуществлялся «на глазок», детерминировался, в основном, потребностью и пропорциональность обмена не соблюдалась. Но это не означает, что стоимость, сиречь затраты труда, не принимались во внимание, ещё как принимались. Но продолжим.

«А как считать при социализме? По плановым компонентам, общественно необходимым затратам труда, плановым нормативам, расчету в нормо-часах».

Но в том-то и дело, что при социализме при всём внимании к указанным нормам итоговые данные приводились наряду с натуральными показателями также и в ценовом, денежном виде. И хотя по поводу использования категории стоимости в социалистическом хозяйстве велись громкие дебаты, на практике она применялась весьма успешно. Сошлюсь на монографию В.П. Дьяченко «История финансов СССР (1917-1950гг.)» в которой использованию стоимостных показателей уделено значительное внимание. Так что рыночные инструменты, по крайней мере в сфере денежных отношений, использовались широко, но на этом основании экономику СССР никто не называет рыночной. Можно добавить, что и в капиталистическом хозяйстве инструменты, причисляемые лектором к социалистическим, также использовались, сошлюсь на т.н. тейлоризм и аналогичные методы. Именно в этих методах надо искать истоки нормативных подходов советского хозяйства.

Далее А.В. Бузгалин задаётся вопросом:

«Почему стоимость нельзя сосчитать? Прежде всего я вас адресую к Марксу. Если вы говорите о плановой системе, то вы считаете не стоимость, а плановые затраты труда, но стоимость не считается, считаются цены. Цена - денежное выражение стоимости, которая зависит от спроса и предложения».

Здесь без дополнительных пояснений не обойтись поскольку налицо определённая недоговорённость, если не путаница. Что такое затраты труда (пусть даже плановые)? Это «вещество» стоимости. Так что выражения «стоимость» и «затраты труда (плановые)» синонимичны – форма разная, сущность одна. Попробуем перейти к цене. Посмотрим, что же говорил Маркс, к которому нас адресовали, по этому поводу? А вот что: «в стоимость не входит ни одного атома вещества природы». Ему вторит Ленин – «стоимость есть категория, которая… (лишена вещества чувственности)». Другими словами, если потребительная стоимость представляет продукт труда с его материальной стороны, то стоимость – с идеальной стороны. Т.о., чтобы понять сущность стоимости следует прежде выяснить сущность идеального. Но в эту очень сложную философскую проблему вдаваться не будем, нам достаточно фиксации идеальности стоимости – вот именно по этой причине она и не может быть посчитана – неизвестно, что и как считать. Но, тем не менее, в практике, в обмене стоимость присутствует, более того именно она диктует поведение рыночных агентов. Маркс показывает метаморфозу стоимости в её другую, как он удачно говорит, превращённую форму – форму меновой стоимости. Именно меновая стоимость представляет в обмене стоимость, созданную в производстве. Какое отличие? Меновая стоимость представляет ту часть стоимости, которая соответствует соотношению спроса и предложения (т.е. стоимость определяется уже не только отношениями производства, но и отношениями обмена и потому может изменяться). Меновая стоимость может быть как больше, так и меньше стоимости, созданной в производстве, что определяется игрой спроса и предложения. Именно меновая стоимость и соответствует пресловутым общественно необходимым затратам труда (они потому и необходимы, что признаны обществом посредством рынка нужными и полезными), а уже меновая стоимость предстаёт в своей превращённой форме – в количественной форме цены. Каким образом? В стоимости идеально представлены все факторы производства, но те же факторы наличествуют и реально, в материальном виде и, будучи подсчитаны, являются количественно как цена (образно говоря, те же факторы производства, которые с идеальной стороны создают стоимость, с материальной стороны создают цену).

К чему я так много говорил о стоимости? Только чтобы в итоге показать, что стоимость и цена неразрывны. Именно стоимость является основанием цены – нет стоимости, нет цены. И поскольку в социалистическом хозяйстве используются товарно-денежные отношения (пусть и в особенной форме – плановой, и в особенных отношениях – отсутствии частной собственности на средства производства), то стоимость (и всё, что с ней связано) как категория присутствует в социалистическом хозяйстве и потому должна быть использована и в политэкономических исследованиях, и в их практических приложениях, в хозяйстве.

Далее лектор перешёл к изложению вариантов рыночного социализма, как они представлены в различных теориях.

«Существует несколько вариантов рыночного социализма, основные из них:

- первый вариант – предприятия являются государственными, но взаимодействуют при помощи рынка с элементами планирования и государственного регулирования (некоторые европейские страны, Китай);

- второй вариант распространён в наибольшей степени - предприятия находятся в собственности работников (коллективной, кооперативной, акционерной) а системой отношений между ними является рынок, но есть и государственное регулирование, а долгосрочное инвестирование осуществляется в плановом порядке (смешанный вариант 1-го и 2-го вариантов – Югославия до распада);

- третий вариант – наиболее популярная теория, теория конвергенции, когда берутся лучшие черты капитализма и социализма. Позитивная часть этой концепции по отношению к рыночному социализму, состоит в том, что ученые не строят иллюзий относительно того, что возможен рынок без капитализма. Теория конвергенции прямо говорит, что есть начала капитализма, есть начала социализма, они противоположны (далее перечислены капиталистические и социалистические формы хозяйствования).

Почему эта теория ложная? Она предполагает конвергентный способ производства, в котором соединены капиталистические и социалистические начала. На самом деле мы не получаем особого способа производства, получается длительный переходный период, в котором соединены эти начала. Если укрепляются начала социализма, то это будет не конвергенция, а трансформация капитализма в социализм. Теория конвергенции имеет основание, но только в том случае, если говорить о трансформации, а не о застывшем состоянии.

Принципиальный момент: важно понимать противоположность, разнокачественность капитализма и рождающегося социализма - все отношения здесь противоположны: рынок это система, где каждый обособлен, социализм, это система где производство обобществлено; рынок система, где каждое лицо частный индивид, социализм это коллективное производство и солидарность, он отрицает конкуренцию; рынок система, где ценностью являются товар и деньги, социализм это система, где человек являет ценность как личность; рынок система, где распределение дохода зависит от удачливости в конкурентной борьбе, социализм это общество, где используются общественные фонды потребления.

Т.о. это не теория конвергенции, а теория трансформации, на этой стадии переходного периода сохраняются и отношения капитализма, но они изживаются. Даже если сохраняются элементы капитализма как товарного производства и обмена, то как формы, а не содержательно как капиталистические отношения, мы переходим в пространство социализма, длительного этапа, на протяжении которого исчезает все, что связано с прежним обществом и рождается качественно новая общественная система.

Промежуточный важный вывод: рыночный социализм невозможен, возможна трансформация капитализма в социализм с использованием элементов капитализма внутри социализма и с рождением элементов социализма внутри капитализма".

Прежде всего отметим один неловкий момент: сначала наличие рыночного социализма не только декларируется («существует несколько вариантов рыночного социализма»), но и следует отсылка к реальным его вариантам («некоторые европейские страны, Китай»), а в конечном итоге утверждается его невозможность («вывод: рыночный социализм невозможен»). Но не буду акцентировать это несоответствие.

Итак, как решается А.В. Бузгалиным главный вопрос – использовать или не использовать капиталистические формы в социалистическом движении.

Из трактовки А.В. Бузгалиным теории конвергенции становится ясно, что без использования капиталистических форм (и их постепенного изживания) не обойтись – т.е. социализм может использовать рынок. Но как тогда понять утверждение, что «рыночный социализм невозможен»?

Полагаю, дело в том, что́ А.В. Бузгалин понимает под этой формулировкой. Как можно вывести из его фразы – «принципиальный момент: важно понимать противоположность, разнокачественность капитализма и рождающегося социализма… и т.д.» – рыночный социализм видится им как нечто совершенно нереальное, невозможное. Социализм в таком представлении А.В. Бузгалина есть некий устоявшийся дистилированный субстрат, в котором по определению напрочь отсутствуют хоть какие-то следы капиталистических отношений. По этой причине «рыночный социализм» для него такая же фикция, как и хорошо известный в марксистской среде «жёлтый логарифм». Тем не менее, это объяснение можно принять к сведению.

Но одновременно здесь же следует утверждение (теория конвергенции), что если в капитализм вносить элементы социализма и постоянно их развивать и усиливать, а капиталистические элементы, наоборот, изживать, то в этом случае последние можно использовать для становления социализма («возможна трансформация капитализма в социализм с использованием элементов капитализма внутри социализма», и это при том, что декларируемый «дистилированный» социализм на дух не переносит капитализма). Однако, утверждается, это будет не рыночным социализмом, а периодом трансформации капитализма в социализм. Так и хочется аплодировать – неужели так просто лингвистическим маневром осуществить концептуальную реконструкцию.

Правда, остаются вопросы: кто и зачем начнёт пресловутую конвергенцию-реконструкцию; какова её цель; а потому какие общественные силы её поддержат и почему (ведь большинство общества, по утверждению А.В. Бузгалина, мещане); какие элементы социализма взять для конвергенции-трансформации, ведь их ещё нет в реальности и неизвестно когда появятся.

Как видим, концепция социализма как некоего статичного благообразного состояния, ничего общего не имеющего с предшествующим общественным строем, не просто бесплодна, она деморализующа. Но всё становится на свои места если принимать социализм в качестве движения, имеющего свою цель и принципы её достижения. Движения, имеющего исходным пунктом наличные общественные отношения, т.е. капиталистические отношения, и использующего их в своих, социализированных, формах с постепенным доведением их до своего предела и снятия.

Концепция т.н. «рыночного социализма», представленная А.В. Бузгалиным, не просто лингвистический казус, это методологическая ошибка, основанная исключительно на личном мнении автора и не подтверждающаяся ни теоретическим анализом, ни практикой. Очевидно, именно взгляд на социализм, как на некий дистиллят, сконструированный из принципов, оторванных от реального жизненного процесса, как на социальную конструкцию, способную в чистом виде воплотить исповедуемые автором принципы – этакий социалистический пуризм, стал истоком его концепции т.н. «мутантного социализма», якобы имевшего место в СССР. Возможно, в следующей лекции мы о ней услышим.

23.08.2022