Несмотря на то, что о диалектичности мира и мышления о мире сказано более чем предостаточно, именно диалектичность как таковая и является до сих пор, в ряде случаев, камнем преткновения даже для глубоких мыслителей.

Диалектическое движение, весьма тщательно исследованное Гегелем, есть движение (а более точно – самодвижение) посредством возникновения, развития и разрешения внутренних противоречий. Внутренних противоречий материальных вещей (и процессов) объективной реальности и внутренних противоречий идеальных предметов (понятий) мышления.

В этом движении противоречие является внутренним потому, что его стороны одновременно и отрицают друг друга, и нераздельны, каждое из них является «своим иным» другого и потому обе вместе в своём взаимодействии они составляют единое целое. А потому самодвижение (как материальной вещи объективной реальности, так и идеального предмета мышления) внутренним отрицанием не заканчивается, а завершается разрешением противоречия, снятием его в новом качестве - отрицанием отрицания - в котором стороны противоречия, бывшие ранее актуальными, явными, сохраняются уже в скрытом, снятом виде. При этом в явном виде возникает новое внутренне противоречие – и так далее.

Суть диалектичности заключается в целостном движении, в котором каждое отрицание должно также быть в свою очередь отрицаемо и таким образом любое отрицание (сутью которого является становление противоречия) завершается положительным движением – снятием (прехождением) прежнего противоречия, возникновением нового качества, также внутренне противоречивого.

С учётом сказанного нельзя в полной мере согласиться с видением Э.В. Ильенковым антитезы материи (материального) и мышления (идеального):

«Диалектика в том и состоит, что нельзя определить материю как таковую, ее можно определить лишь через ее противоположность и только тем путем, что одна из противоположностей фиксируется как исходная, а другая – как возникающая из нее».[1]

Здесь Э.В. Ильенков только фиксирует противоположность материи и мышления и, останавливаясь на этой отрицательной рефлексии, неожиданно обрывает ход рассуждений, не доводя отрицание до его диалектического завершения – отрицания отрицания, снятия в новом качестве, в положительном.

Диалектика как логика объективного мира (логика материального) – это самодвижение, саморазвитие его посредством постоянного возникновения, развития и разрешения противоречий.

Диалектика как логика мышления (логика идеального) – это отражение в последнем диалектики объективного мира. Отражение, понимаемое не как пассивная рефлексия, а как активная деятельность с предметом мышления и последующим воплощением результатов мышления в практике, в деятельности человека. Активность мышления заключается в диалектических действиях с предметом мышления – понятиями, представляющими в идеальной форме внешние мышлению объекты. И коль скоро объективная реальность диалектична, то и мышление обязано действовать со своими идеальными предметами диалектично – каждое отрицание также должно отрицаться, т.е. завершаться снятием сторон противоречия в новом качестве.

Обе упомянутые логики (логика саморазвития объективного мира и логика мышления о нём) неразрывны в своей раздельности и как таковые они тождественны – и это также диалектический момент.

То понимание диалектики, которое в данном частном случае показывает Ильенков, в основе верное, но далеко недостаточное. Оно ничего не говорит о диалектике как всеобщей логике саморазвития – и мира, и мышления о нём. Плюс к тому, определение Ильенкова ставит стороны в позицию только взаимного отрицания, но должно быть и снятие этого отрицания – отрицание отрицания – соединение взаимоотрицаемых сторон, отождествление их в новом качестве, в положительном. Последнее и означает, что материальное и идеальное есть стороны одной реальности, понимаемой как субстанция и являющейся субъектом собственного саморазвития. Только таким образом может быть преодолён дуализм материального и идеального.

Можно отметить и ещё один момент противоречивости, недосказанности в рассуждениях Ильенкова.

Так, по его утверждению «объективная реальность, данная нам в ощущении, кладется материализмом в основу теории познания (гносеологии), в то время как идеализм любого сорта кладет в основу гносеологии сознание…».[2]

Но это слишком широкое толкование и без его дальнейшей конкретизации не обойтись.

Если под основанием имеется ввиду то, что познаётся, то это материя. Если под основанием имеется ввиду то, чем познаётся, то это мышление.

Но ведь познание и есть процесс отождествления этих разделённых, взаимоотрицающих, но, тем не менее, неразрывных сторон действительности – познаваемого и познавающего. И их положительное снятие в диалектическом процессе и будет постижением истины. Последнее же означает, что основанием теории познания может быть только всеобщность реальности как единства, тождества материального и идеального при их несомненной раздельности. А значит, только целостная деятельность человека как единства мышления (идеализации материального) и практики (материализации идеального) и может быть единственным основанием познания.

Различие же между материализмом и идеализмом состоит, по большому счёту, только в том, что каждое из этих направлений признаёт первичным – материальное, либо же идеальное. Но это различие есть одновременно и обстоятельство, которое объединяет материализм и идеализм в том, что оба направления исходят, тем самым, из едва прикрытого признания дуалистичности мира, отрицающей монизм того или другого и, тем более, их субстанциональность как тождество в различии.

Однако Ильенков очень глубоко чувствует теснейшую связь между идеальным (мышлением) и материальным (внешним миром, практикой) и их единство. Иначе он не сделал бы следующего заявления противоречащего, по сути, тому, что было сказано им по поводу того, что кладётся в основу теории познания (см. выше).

«Неверно и то, что мир познается в наших ощущениях. В ощущениях внешний мир нам лишь дан, точно так же, как он дан и собаке. Познается он не в ощущениях, а в деятельности мышления…».[3]

Здесь Ильенков признаёт ведущую роль уже сознания в познании и данность (пассивность) внешнего мира. Т.е. основанием познания тем самым неявно становится мышление, идеальное, в противовес сказанному о познании ранее.

Эта противоречивость в суждениях Ильенкова самым убедительным образом демонстрирует императивность именно диалектического подхода как необходимости не только отрицания, но и неизбежности отрицания этого отрицания и снятия противоречия в положительном акте движения.

А это и означает, что материальное и идеальное, существуя как разделённые, взаимно отрицающие стороны бытия (и реальности, и отражающего его мышления), в своём диалектическом взаимодействии неразрывны, постоянно отождествляются, снимаются в их единстве, что в реальности предстаёт в форме саморазвивающейся субстанции.

Человек же всей своей жизнедеятельностью самым убедительным образом доказывает диалектичность мира (в том числе и себя самого) как единства, тождества материального и идеального в их разделённости, а именно – посредством мышления идеализируя материальное, внешний мир, и посредством практики материализуя полученное идеальное в новых материальных формах, создавая свой искусственный мир.

28.05.2017